Публикации

Культурный ландшафт – важнейшее понятие культурной географии, содержание которого трансформируется в ходе развития науки и общества. В статье рассмотрен переход от новой культурной и гуманитарной географии с их представлением о культурном ландшафте как репрезентации (информации, представлении о месте) к критической географии. В рамках последней культурный ландшафт предстает как тотально урбанизированное третье пространство – проживаемый ландшафт изменчивости, соединяющий в себе физическое, ментальное и социальное пространства. Среди новых форм проявления постсовременных культурных ландшафтов рассмотрен пример Инновационного центра «Сколково» как экзополиса.

Комплексное исследование постурбанизма предполагает с методологической точки зрения когнитивную фиксацию любых пространственных событий как сопространственных. Можно говорить о сосуществовании различных когнитивных / онтологических режимов в постгородской реальности, которые сами также могут быть названы сопространственными. Сопространственности, понятые как коммуникативно-событийные узлы, могут рассматриваться как узловые элементы прототипической образной карты постгородского пространства. Постгородские геокультуры, продуцирующие множества картографий воображения, принципиально гетеротопичны. Различные сообщества становятся постгородскими, формируя свои трансверсальные картографии воображения, постоянно множащиеся, становящиеся всё более сопространственными и, соответственно, порождая этим постполитики, которые направленны на ускоряющееся множественное рассредоточение коммуникативных событий. Постгородские сообщества создают пост-политические ситуации, в которых картографии воображения становятся основами новых городских ландшафтов или же новых геокультур. Постгород развивает практики и процессы гетеротекстуальности, когда тексты отдельных геокультур не предполагают некоего единого пространства чтения, плана значения и плана выражения, а становятся лишь в плане консистенции как ландшафтные модуляции, имманентные воображаемым картографиям. Всякая постгородская картография воображения поддерживает особые ландшафтные режимы, которые создают свои реальности материально-ментального характера. Любую картографию воображения можно феноменологизировать как линию, становящуюся определённой идентичностью отдельных личностей и сообществ. Постномадические  мобильности ведут к сосуществованию множеств таких картографий, чьи событийные сопространственности создают пост-политические сообщества, манипулирующие разницами «скоростей» множественных коммуникативных дискурсов. Создание всё новых и новых картографий воображения формирует постурбанизм как искусство детальных сопространственностей.

В статье рассматриваются вопросы теории урбанистики и судебной практики, касающиеся споров о названиях городских объектов (улиц, станций метро, парков и пр.). Автор подчеркивает связь прав горожан в данной сфере с концепцией «права на город» Анри Лефевра и критически оценивает существующий подход властей к игнорированию мнений жителей. Автор указывает на типичные трудности, с которыми сталкиваются истцы (пресекательный срок, проблема actio popularis), и надеется, что жалобам в спорах о названиях, в которых затрагивается право на город, будет даваться зеленый свет при оценке формальных аспектов заявления в суд. Сегодня вся топонимическая политика сосредоточена в руках городской администрации, и задача горожан — стать в этом процессе как минимум равноправным партнером.

Статья посвящена анализу трансформации регионального политического режима в Московской об- ласти от децентрализованного к централизованному типу. Централизованный субнациональный ав- торитаризм понимается как имплементация политики федерального центра по инкорпорированию региональных и местных элит в систему национального электорального авторитаризма. Авторами рассмотрен институциональный контекст преобразований на основе двух ключевых примеров: ре- формы полномочий по градостроительной деятельности, понимаемой как перераспределение рент- ных потоков, и ограничения политической автономии за счет изменения процедуры занятия выбор- ных должностей. Трансформации формальных институтов, сделавшие политический процесс в Мос- ковской области более предсказуемым, тем не менее, привели к увеличению значимости неформаль- ных процедур, ограничению доступа к политическому участию по принципу партийной принадлеж- ности. Результаты анализа выборов 2011 и 2016 гг. в Московскую областную и Государственную ду- мы, выборов губернатора области 2018 г. демонстрируют, что в муниципальных образованиях, воз- главляемых авторитетными главами-«старожилами», результаты выборов партии власти значительно выше, чем у новоназначенных лояльных глав. Авторы приходят к выводу, что демонтаж старых «по- литических машин» способствовал снижению электоральной поддержки партии власти и действую- щего губернатора. Таким образом, политическая централизация, сделавшая политический процесс более предсказуемым, привела к издержкам в виде снижения способности муниципальных властей обеспечить электоральную поддержку правящей партии.

This article aims to contribute to the recent efforts of ISUF to bring closer and ultimately integrate the academic research on urban morphology and urban planning practice. Methodological differences between schools of urban morphology are a barrier to integration between research and practice. Qualitative schools focus on the historico- geographical approach of MRG Conzen and the process typological approach based on the work of Muratori (Oliveira, 2016)). Quantitative schools include Space Syntax (Hillier, 1996) and various spatial analysis methods primarily popularised by Michael Batty (2013). Each school brings its value to the urban morphology research, but even the academics may not always be able to appropriately select the methods according to particular problems they are trying to address (Oliveira and Medeiros, 2016).

There is a need for a unified approach to the study of urban morphology. Oliveira (2013) proposed such an approach (Morpho) on a street scale, later Oliveira and Medeiros (2016) demonstrated its application at the city scale. Building upon the Morpho methodology this paper assesses the urban form in Moscow using seven morphological measures. It then explores the effects of physical urban form in Moscow on urban vitality (where “vitality is what distinguishes successful urban areas from the others” (Montgomery, 1998)) characterised by (a) intensity of use of urban space (through analysis of mobile phone data and locations of businesses) and (b) land value (through residential rental rates – Xiao (2017) explored links between housing market and urban morphology extensively, but only in relation to a set of Space Syntax measures).

Before 1990, the Soviet government regarded private rental housing as a necessary evil that performs the useful function of mitigating housing shortage problems and supporting labor mobility… After 1990 and during the first two decades of the housing market’s development, Russian governments viewed rental housing as a residual segment of housing policy …

This chapter aims to shed light on the role that the private rental sector, in its various versions, played in centrally planned economics during the Soviet period and how it affected the development of housing systems during the period of transformation

В статье изложены методологические основания моделирования геокультурных образов города с учетом понятия текста. Проанализировано понятие геокультуры, важное для понимания гуманитарных особенностей городского развития. Предлагается понятие геокультурного брендинга городов и территорий, в рамках которого можно говорить о формировании медиа-территории.

В последние годы городская логистика представляется неким «черным ящиком» для исследователей и городских властей,и в результате многие исследования ограничиваются описанием отдельных эффектов либо сводятся к изложению курса планирования логистической системы в городских условиях без учета некоторых ее специфических особенностей, таких к примеру, как влияния городской транспортной и экологической политики, пространственного развития города; городские власти в свою очередь предпочитают чисто формальное взаимодействие с логистическими компаниями и с ритейлом, вводя разного рода запретительные меры. К наиболее известным мерам управления городской логистикой со стороны властей относятся: запрет движения большегрузных транспортных средств, выделение дорог и улиц для проезда грузовых транспортных средств («логистический каркас»), специальные места для парковок грузовых транспортных средств под погрузку \ разгрузку. Однако впоследствии результаты введения запретов не отслеживаются. Благодаря происходящей индустриальной революции происходят радикальные изменения, а цифровые технологии позволяют внедрять новые методы управления, что приводит к довольно радикальным изменениям городской логистики. В данной статье представлен обзорный анализ изменений, которые будут влиять на структуру логистической цепи. Данные изменения сгруппированы в 5 групп факторов: развитие новых технологий, экономические, экологические, социальные факторы, внешние угрозы. Своевременная подготовка к грядущим изменениям позволит как логистическим компаниям правильно распределить имеющиеся ресурсы в модернизацию логистической системы, так и городским властям откорректировать городскую политику в области управления и координации городской логистикой.

Сегодня мы являемся свидетелями активных дискуссий о возможных путях и темпах развития экономики нашей страны. Что станет главным драйвером, какие отрасли необходимо модернизировать и развивать в первую очередь, какой «маневр» позволит двигаться вперед с опережением общемировых темпов? Очевидно, ответы на эти вопросы лежат в комплексном подходе с определением баланса в регуляторной, финансовой, промышленной, технологической и прочих сферах. Особая роль при этом, безусловно, принадлежит транспорту.

Концепция сохранения наследия в XXI веке делает все больший акцент на его использование, позволяющее избежать омертвления, которое, как правило, наступает в результате консервации. Потенциал использования довольно очевиден, его можно оценить квадратными метрами и видами использования, их рыночной ценой.