Высшая школа урбанистики продолжает прием документов на магистерскую программу «Управление пространственным развитием городов»
О том, в чем состоит роль урбаниста в контексте развития постсоветских городов и как этому учат в ВШУ, рассказал академический руководитель программы, замдекана ВШУ, кандидат архитектуры Виталий Стадников.
Виталий Стадников, кандидат архитектуры, экс-главный архитектор Самары, заместитель декана ВШУ по научной работе
Фигура урбаниста для большинства городов России все еще является своего рода диковинкой. В чем специфическая роль профессионального урбаниста в таком контексте и почему этому нужно специально учить?
Понятно, что в XXI веке уже нельзя мыслить внутри дисциплинарных границ. Городские процессы усложняются, ускоряются, опосредуются различными технологиями, в таком контексте градостроительные решения не могут и не должны приниматься представителем какой-то одной профессии единолично. Архитектор может расставить дома, транспортный инженер – посчитать потоки, социолог – провести качественное исследование, экономист – рассчитать эффекты, но по отдельности, без общей модерации, это не приведет к гуманитарно приемлемому результату.
За каждым действием создателей городской среды должна стоять идея – в начале, знаете ли, было слово. Эта идея должна исходить из комплексного анализа ситуации, для которого необходимы особые компетенции, и им не учат в рамках классической системы образования, играющей по правилам автономности дисциплин.
Как давно начали в нашей стране обучать урбанистов?
В России в первой половине ХХ века была сильная школа гражданских инженеров, занимавшихся благоустройством городов. Благоустройство понималось как всеобъемлющая организация городского пространства с учетом гражданско-правовых, экономических, инженерно-санитарных и художественных задач. Такой синтез близок сегодняшнему пониманию урбанистической деятельности по управлению пространственным развитием городов.
Но начиная с 1930х годов ХХ века, все существовавшие в России урбанистические инициативы постепенно сузились в градостроительство. Работа над развитием городов стала некоторым разрядом художественной деятельности, своего рода упражнением в композиции – в композиции города. Подготовкой градостроителей занимались исключительно архитектурные заведения, и эти компетенции понимались только как часть архитектурной деятельности. На данный момент градостроительство как специальность, с формальной точки зрения, все еще подведомственно архитектуре, но фактически это не так: ни один архитектор не может являться единоличным создателем, генератором ни материальной, ни ментальной структуры города. Процесс создания городской среды должен вовлекать представителей разных сторон, у каждой из которых свои интересы, они могут противоречить интересу других участников градостроительного процесса, но каждый из этих голосов должен быть принят во внимание. И тут в игру вступает урбанист, у которого в этом процессе своя очень важная роль.
Сама система российского законодательства на данный момент относительно прогрессивна. Но фактически она еще не заработала – как по причине недостаточно развитого гражданского общества, так и по причине категорической нехватки профессиональных посредников в процессе территориального планирования.
В чем же она состоит?
Задача урбаниста – модерировать градостроительный процесс. Что, собственно, и является предметом нашей образовательной программы. Мы создаем специалистов, которые могут выступать посредниками в процессе пространственного развития города, могут говорить на различных языках. Одним словом, толмачей, которые способны понять как мотивацию чиновников, так и мотивацию инвесторов, представителей бизнеса и в то же время служить защитниками общественного блага и граждан. Эти три стороны являются основными субъектами формирования городской среды и должны быть поняты специалистами, которые выходят от нас.
Таких посредников катастрофически не хватает. И это несмотря на то, что сама система российского законодательства на данный момент относительно прогрессивна. Градостроительный кодекс предполагает участие всех сторон – через институт публичных слушаний и другие процедуры. Но фактически эта система еще не заработала – как по причине недостаточно развитого гражданского общества, так и по причине категорической нехватки профессиональных посредников в процессе территориального планирования.
Если переходить к нашей программе, то каким образом, за счет чего обучают этому искусству модерирования?
У нас программа построена таким образом, что в ней представлены как науки фундаментального характера типа экономики – разумеется, с привязкой к необходимым нашим компетенциям, экономика города – так и изучение правовых основ градорегулирования, что является, пожалуй, одним из самых сильных акцентов, которые имеются в нашей программе. Ни одно учебное заведение в России не дает столь глубоких компетенций в понимании правового градорегулирования. У нас сотрудниками, преподавателями, профессорами являются люди, которые непосредственно участвовали в разработке нормативно-правовых актов – Градостроительного кодекса и т.п. И для того, чтобы понять их логику, логику применения, логику создания, безусловно, эти курсы совершенно необходимы. Кроме того, у нас работают практикующие специалисты, которые занимаются реализацией норм, прописанных в наиболее прогрессивных документах России, допустим, замдиректора НИиПИ Генплана Москвы Баевский Олег Артемович. Разумеется, здесь привязка к практике идет серьезная.
Кроме этих законодательных вещей на достойном уровне представлена гуманитарная составляющая урбанистики – и социология, и урбанистика как гуманитарная дисциплина в плане восприятия среды людьми – по этой части тоже работают небезызвестные профессионалы, такие, как Владимир Геннадьевич Николаев и Григорий Исаакович Ревзин.
Чем магистерская программа ВШУ отличается от программ других учебных заведений, обучающих урбанистов? Какие ключевые принципы лежат в основе учебного процесса?
Собственно, это и можно назвать ключевым принципом, лежащим в основе нашей программы: она является практико-ориентированной. Вдобавок, у нас работает много практикующих специалистов – Баевский, Наринский и другие, и мы будем расширять список практиков, которые будут вести основную проектную дисциплину, территориальное планирование.
Виталий Стадников, Дмитрий Наринский, Олег Баевский в президиуме дискуссии в Библиотеке Достоевского
Среди студентов ВШУ есть представители очень разных специальностей: профессиональные архитекторы, социологи, политологи, инженеры, географы… Какова примерная пропорция студентов по этому параметру?
Традиционно архитекторов было больше, но вот уже примерно третий год длится ситуация, когда архитекторов в районе четверти, социологов в районе четверти, географов тоже. Экономисты, политологи, юристы, городские активисты, журналисты – это все наша традиционная публика.
Эта тенденция связана с какой-то внутренней политикой факультета или с тем, что больше представителей неархитектурных специальностей этим начинает интересоваться?
Второе. У нас нет строгих лимитов по направлениям, у нас есть и химики, и математики, и политологи, и другие специальности. И самое главное – к нам приходит немало людей, которые уже работают, например, представители девелоперских компаний, практикующие правовики и так далее. Наиболее чуткие представители этих профессий испытывают потребность в овладении таким комплексным взглядом на вещи, которому учим мы. Возможно, те, кто ожидает от нашей программы глубоких технических знаний, будут немного расстроены, поскольку, повторюсь, задача нашего образования – научить умению модерировать, то есть буквально управлять, администрировать процессы территориального развития городской среды. Больше этому нигде не научат. Мы задаем каркас знаний, который по желанию может быть дополнен.
Транспорт является одной из самых актуальных и популярных тем, и, безусловно, у нас есть огромный дефицит специалистов. Не просто технических специалистов, которые могли бы грамотно посчитать транспортные модели, но специалистов, которые могли бы те же самые модели считать с учетом не только технических, но и гуманитарных основ, градостроительных, пространственных, морфологических особенностей создания городской среды...
В 2015 году на программу УПРГ был набран курс, практически вдвое превышающий по численности привычный для факультета объем студентов. Как это отразилось на учебном процессе?
У нас открылась дополнительная специализация – транспортное планирование. Транспорт является одной из самых актуальных и популярных тем, и, безусловно, у нас есть огромный дефицит специалистов. Не просто технических специалистов, которые могли бы грамотно посчитать транспортные модели, но специалистов, которые могли бы те же самые модели считать с учетом не только технических, но и гуманитарных основ, градостроительных, пространственных, морфологических особенностей создания городской среды… Собственно говоря, поскольку на это есть спрос, мы и открыли эту специализацию. Сейчас она находится на стадии становления, и у нас есть большие надежды на то, что эта специализация в перспективе будет выпускать профессионалов, способных к комплексному подходу к решению транспортных вопросов. На это есть все шансы, поскольку программу ведет Институт экономики транспорта и транспортной политики и лично его небезызвестный руководитель, Михаил Яковлевич Блинкин.
То есть, начиная с прошлого года, набор предположительно будет вестись на две специализации?
Да, если раньше у нас был один поток, то теперь их стало два – за счет того, что гораздо более глубоко внедрены в образовательный процесс специалисты Института экономики транспорта и транспортной политики.
Михаил Яковлевич Блинкин, руководитель Института экономики транспорта и транспортной политики, на дне ВШЭ
Вы являетесь членом комиссии на защитах как курсовых, так и выпускных квалификационных работ – через Ваши руки буквально проходят все исследования, проводимые студентами в ходе обучения в магистратуре. Можно ли проследить какие-то тенденции и тренды?
Разумеется, тема общественных пространств проходит красной линией через все последние годы. Но, понятное дело, это просто отражение направления развития организации городской среды в России. К тому же, имеет место довольно серьезный уклон в городскую социологию, он все сильнее и сильнее. И в общем это довольно положительное явление, потому что именно знание о людях в городе – это то знание, которого категорически не хватало на предыдущих этапах, когда города проектировались в закрытых кабинетах, а их генеральные планы висели за занавесками и являлись секретными материалами, из-за которых людей, если они над ними работали, много лет не выпускали за рубеж.
Эти вещи сейчас в фаворе, это тренд нашего времени, и это, безусловно, компенсация предыдущей нехватки этой информации. Вот и вся штука. Город открывается, он становится более прозрачным.
Еще одна тема, набирающая все большую популярность в последнее, время, – это цифровые технологии изучения городской среды, анализ больших данных. Что тоже является необходимой рефлексией на все более интенсивное технологическое взаимодействие горожан со средой. В прошлом году, например, одной из успешных работ, но вызвавших огромный шквал обсуждений, имеет ли она предмет для защиты именно в нашем заведении или нет, была работа про геймификацию пространства города. И в процессе обсуждения мы коллегиально поняли, что даже такие моменты, как создание виртуальной городской среды, которая в результате имеет воздействие на физическое состояние людей, на их поведение, а значит, моделирует их пространство не только ментальное, но и физическое, – это предмет нашего рассмотрения, обсуждения и изучения.
Есть и работы, связанные просто с разработкой предложений по усовершенствованию различных стандартов благоустройства городской среды, дворовых пространств и так далее. Есть работы, связанные исключительно, скажем, с межеванием территорий и с тем, каким образом оно воздействует на людей, могут ли люди управлять территориями, получая на них некие права, или не могут, как это происходит в различных городах. Короче говоря, у нас представлен широкий спектр исследований, от абсолютно прикладных до чисто теоретических.
Имеет место довольно серьезный уклон в городскую социологию, он все сильнее и сильнее. Это довольно положительное явление, потому что именно знание о людях в городе – это то знание, которого категорически не хватало на предыдущих этапах, когда города проектировались в закрытых кабинетах, а их генеральные планы висели за занавесками и являлись секретными материалами.
И последний вопрос – расскажите пожалуйста вкратце про ключевой проектный курс, которому уделяется в учебной программе много внимания, – про курс территориального планирования.
Террпланирование – это курс, который длится на протяжении всего обучения в магистратуре. Он состоит из двух частей, на первом году перед студентами, по сути, стоит задача разработать стратегию развития определенной территории. Берется ряд территорий, достаточно крупных, например, районы Московской области. Для работы с этими территориями строятся междисциплинарные команды из студентов, представляющих разные специальности и имеющих разный бэкграунд. Это позволяет рассматривать территории и с точки зрения физических аспектов – ландшафта, и с точки зрения экономических, социологических аспектов, анализируются бюджетные возможности района и так далее. В конечном счете, разрабатываются стратегии по улучшению качества этой среды в соответствии с бюджетным возможностями. В этом, собственно, вся затея.
Дальше, на втором курсе, студенты, тоже в междисциплинарных командах, занимаются разработкой проекта планировки территории. Эту часть курса ведет Олег Артемович Баевский, он руководитель множества реальных работ именно по террпланированию и по проектам планировки территорий в Москве, руководитель работ по генеральному плану Москвы, по разработке правил землепользования и застройки – то есть такой глобальный специалист, который обучает всестороннему понимаю того, как разрабатывать документ планировки территории. Не просто картинку нарисовать – где пройдут дороги, а где будут стоять художественные доминанты – а именно каким образом обеспечить правовые режимы сценарного развития территории, причем возможные к реализации в связи со всеми деталями действительности, которые выясняются в процессе обследования территории, на предпроектной стадии.