Как Пермь стала вместилищем передовых градостроительных практик
Можно ли оценивать Пермь как город обобщения сложившихся градостроительных практик?
Конечно, Пермь – это город обобщения практик. В свое время к проектам градостроительного развития были привлечены ведущие урбанисты – в том числе глубоко уважаемый Александр Аркадьевич Высоковский, один из моих учителей. Есть представители, которые продвигают свою школу, свое представление о городском развитии. А Высоковский и Трутнев – это специалисты другого уровня, они не зациклены на какой-то модели, они сами по себе вместилище обобщения различных практик – и теории, и правоприменения. Поэтому в Перми был реализованы передовые практики различных стран.
А чтобы эти инновации в градостроительном развитии территории были реализованы в федеральном государстве, Россия не исключение, важно удачное сочетание двух политических воль – субъекта федерации и муниципального образования.
В Перми тогда это смешение было эффективным, все совпало: Олег Чиркунов был губернатором, Игорь Шубин – мэром, а Аркадий Кац – сити-менеджером. Нельзя сказать, что это была единая команда, просто не было противостояния. Это важно, потому что в большинстве случаев в российских городах есть конфликты между губернаторами и мэрами. Тем более законодательство на стороне губернаторов – они всегда могут по закону перераспределить полномочия по статье 17.1 закона «Об общих принципах организации местного самоуправления РФ». К сожалению, сейчас это так, а тогда в Перми был баланс на уровне субъекта и города.
Какой комментарий вы можете сейчас дать к градостроительному кодексу? Какие-то несовершенства хотите выделить? Или наоборот?
Главный заслугой градостроительного кодекса 2004 года стало то, что он позволил сформироваться отрасли законодательства о градостроительной деятельности, хотя изначально они даже не были упомянуты в конституции РФ. На тот момент не было общего понимания, что городское строительство – это единая отрасль народного хозяйства, знания, законодательства. Позже в 1998 году появился первый градостроительный кодекс РФ. Но он только дал тенденцию развития, а в 2004 году был принят головной акт, который кодифицировал все отношения в области градостроительной деятельности. Позже туда добавилось саморегулирование в строительстве, а потом – нормативы градостроительного проектирования. И «вишенкой на торте» стала глава про эксплуатацию зданий и сооружений. Даже если гипотетически предположить, что сейчас бы писали новую конституцию, благодаря этой системности точно бы ввели статью про градостроительство как одну из приоритетных отраслей, находящихся в совместной деятельности с РФ, с субъектами РФ. Законодательство о градостроительной деятельности было бы также перечислено на ряду с другими 14 отраслями законодательства.
Тем не менее недостатки имеются. Если говорить о текущих – это конкуренция практик преобразования застроенных территорий. В 2006 году был введен инструмент развития застроенных территорий (РЗТ) , а в 2016 году – инструмент комплексного развития территорий (КРТ). КРТ удобнее для того, чтобы преобразовывать территории, он дает больше возможностей. И возникает вопрос: а что делать с РЗТ? Если ты принимаешь механизм более удобный, то надо же предыдущий проект закрыть. Это сразу увидели профессионалы в сфере градостроительства. В результате в Государственной Думе 17 ноября был представлен законопроект, объединяющий в один инструмент все три существующие практики: РЗТ, КРТ и московскую реновацию. Главное, чтобы нынешний механизм собрал лучшие нормы из всех, а не худшие. Отследить это – наша профессиональная задача, и нас как экспертов привлекают, мы участвуем в подготовке этого законопроекта.
Как вы считаете, что должно входить в систему оценки последствий принятия решений в сфере регулирования застройки?
Единственным реальным критерием оценки является качество жизни людей. Чтобы там ни говорили, что важна оборона, безопасность, зачем это нужно, если бы будем охранять пустые, незаселенные территории? Если все эти законопроекты, схемы, инструменты преобразования территорий, развитие новых территорий, преобразование застройки приводят к ухудшению качества жизни, то значит это все работает не эффективно. Если вместо комфортного жилья получаются «человейники», то это плохой результат.
Если на уровне принципа в градостроительном кодексе декларируется учет внимания к нуждам маломобильных людей, и делается пандус в подъезде, который ведет к лифту, где коляска не может заехать – это проблема. Для этого, конечно, нужна аналитика. Нельзя оценить качество жизни, опросив жителей подъезда об этом – здесь нужны социологические инструменты, чтобы определить, к какому результату привела реализация тех или иных градостроительных решений и проектов.
То есть вы считаете , что именно с помощью аналитики можно нейтрализовать негативные сценарии?
Здесь, конечно, нужна и прогностическая функция. Анализировать нужно то, что происходит в текущей жизни, как люди себя чувствуют. У нас есть пример общего свойства: поставили задачу построить 120 миллион квадратных метров жилья в России. Но это же цифра, как ее оценить вообще? Она же должна быть как-то рационально распределена между регионами. У нас есть города, которые осознанно планируют уменьшать население и считают это целью, которая может быть оправдана. Надо изучать эту аргументацию. Есть такая мотивация у городов и поселений, которые развивают туризм, выводят промышленность. Иногда для создания комфортной среды нужно уменьшить население и убрать лишний жилой фонд, преобразовав его,например, в гостинично-рекреационные площади.
Поэтому, конечно, здесь важны прогнозы. Есть постановление Правительства РФ #207-р – стратегия пространственного развития РФ до 2025 г. Там есть раздел 6, посвященный сбалансированному развитию городских территорий. Его нужно просто применять и отображать в документации о градостроительном развитии конкретного муниципалитета. В Красноярке он один – наращивать промышленный потенциал, в Пскове он другой – создавать условия для привлечения туристов и выводить военные базы и так далее. Поэтому необходимо учитывать эту разницу на прогностической стадии.