Висенте Гуайарт: «Я верю, что мы живем в мире городов, а не стран»

Висенте Гуайарт (Vicente Guallart)

© Высшая школа урбанистики

Последние четыре года архитектор и сооснователь IAAC (Каталонского института передовой архитектуры) Висенте Гуайарт проработал главным архитектором Барселоны. Этот этап запомнится городу внедрением информационных технологий в уличное пространство, масштабной реорганизацией сети автобусного сообщения и активным развитием новой части каталонской столицы 22@, а также появлением в структуре администрации подразделения Urban Habitat (городской среды обитания), способствующего эффективности диалога между специалистами разных секторов городского хозяйства. Этим летом Гуайарт с ознакомительным визитом посетил Москву и Казань, а в 2016 году планирует открыть в Высшей школе урбанистики проектно-учебную лабораторию.

Всем известно, что Каталония — особый регион Испании, весьма независимый и успешный, такова и его столица Барселона. Легко ли вам было встроиться в жизнь нового для себя города, полюбить его, будучи рожденным в Валенсии?

Во-первых, Валенсия и Каталония близки на культурном уровне хотя бы потому, что у нас общий язык, не только государственный испанский, но и региональный — каталанский. Кроме того, я достаточно рано оказался в Барселоне, приехав сразу после учебы. Город как раз готовился к тому, чтобы принять у себя летнюю Олимпиаду 1992-го года, и, соответственно, спрос на современную архитектуру был высок. Таким образом, мое поколение получило важный импульс: на наших глазах происходила трансформация целого города.

Это было и стимулом для профессионального объединения, а в Барселоне традиционно каждое новое поколение самоорганизуется вокруг какой-нибудь свежевысказанной идеи. Примерно так мы создали группу «Метаполис» [Объединение, основанное в 1998 году графиком Ramón Prat и архитекторами Enric Ruiz-Geli, Manuel Gausa, Willy Müller, Xavier Costa и Висенте Гуайартом. Группа участвовала в общественных дискуссиях и городских фестивалях, в 2000 году — участие в Венецианской биеннале. — ВШУ.], устраивали выставки и дискуссии, обращающиеся к теме будущего городов. В 1970-х и архитектура, и урбанизм говорили в основном о прошлом, к 1980-м стал проявляться интерес к настоящему, а в 1990-е мы продолжили логику данной цепочки.

При этом ключевым стало понимание значимости в будущем именно информационных технологий — надо было понять, как они проникают в архитектурную сферу. Ради этого отчасти и создавался IAAC. Собственно, Институт и привел меня на позицию главного архитектора. После кризиса 2007-го года Барселона впала в уныние, нужны были новые силы, чтобы сформулировать будущее, к которому стоит стремиться. Мы создавали IAAC, чтобы думать о будущем, и всего через 10 лет у нас появилась возможность управлять таким городом как Барселона — для меня это чудо, и очень быстро случившееся. Теперь важно показать, что то, о чем мы говорим в контексте технологий — правда, оно может случиться и стать возможным.

В действительности Идельфонс Серда [Испанский градостроитель середины XIX века. — ВШУ.] с его соратниками когда-то сделал чертеж, но по сути задал такие условия, что миллион человек работали на протяжении десятилетий, чтобы его превратить в реальность. Вопрос сейчас не в представлении будущего городов, но в превращении будущего в настоящее.


Висенте Гуайарт / Vicente Guallart // фото: Высшая школа урбанистики

Мой вопрос касался еще и того, что вам наверняка же приходится обходить в соревновательной гонке городов свою малую родину.

Ну что вы, мы не соревнуемся с испанскими городами. Конкуренты Барселоны — Нью-Йорк, Париж, Москва. Барселона — одна из наиболее важных столиц архитектуры и урбанизма, второе уж точно. В 2014-м она получила звание инновационной столицы Европы, сейчас его пытается отвоевать у нас Лондон. Наш мэр [Хавьер Триас был мэром Барселоны с 2011 по 2015 г.г. — ВШУ.] получил гран-при от благотворительного фонда Блумберга (Bloomberg Philantropy), победив в конкурсе «Вызов мэров» (Mayors Chalenge).

Я верю в то, что мы живем в мире городов, а не стран. Города — это реальные пространства: здесь живут люди, здесь производится экономика. И нам нужен план, который позволит понять, как все будет существовать в ХХI веке, как произойдет эта смена модели индустриального города на модель города информационного.

Сегодня принято людей считать пользователями или покупателями, а вовсе не агентами, способными принимать решения об образе своей жизни. Одна из серьезных задач — профессионализация горожан при помощи различных инновационных инструментов вроде цифрового производства. Таким образом мы укрепим местные сообщества.

Если Барселона важнее страны, то Каталония могла бы стать независимой?

Да, но как часть Европейской общности. Это же регион размером со штат Массачусетс, здесь численность населения выше, чем во всей Дании или Норвегии. Но вопрос должен решаться самими гражданами, таково правило демократии — люди сами определяют свое будущее.

Среди ваших планов — преподавание в Высшей школе урбанистики. Что вас заинтересовало в российской урбанистике и, в частности, в Москве?

В первую очередь мне понравились люди. Увлекает и то, что Москва в определенном смысле — скрытый город, не особо понятный извне. Кроме того, я считаю необходимым создание глобальной сети урбанистических лабораторий, и в Москве такая необходима. Возьмите биологию: ученые ездят по разным уголкам мира для изучения тех или иных видов животных. Вот и города также стоит исследовать, определяя общие и отличительные признаки, чтобы грамотно оценивать примеры решения тех или иных проблем. Поэтому я думаю, что мне надо бывать в разных частях мира, включая Москву, формировать там группы людей, приглашать в них специалистов конкретного региона, которые смогут помочь с подобными исследованиями.

Высшая школа урбанистики как часть университета важна не только из-за российской «прописки», но и в качестве базы экономических и социологических знаний. Такого сочетания еще ни у кого из наших партнеров не встречалось. Когда-то мы ввели понятие «Городская среда обитания» [Urban Habitat. — ВШУ.]. Это система со множеством слоев: экология, коммуникации, инфраструктура, экономика, культура и так далее. В моем понимании Высшая школа урбанистики должна собирать людей всех этих дисциплин, чтобы каждый аспект был затронут при планировании городов.

Знаете, городские администрации, как правило, испытывают недостаток людей способных понять представителей не своего департамента, отчего работают они несогласованно. Та же проблема и в больших компаниях. Например, технологические производители серьезно заинтересованы в городах как покупателях. Не в горожанах, приобретающих роутеры для дома, а в городе в целом. Но сегодня нет специалистов ни с одной из сторон, которые бы понимали, как все необходимые части соединить в единую бизнес-схему. Так что лучшая школа та, которая способствует совместной работе.

В 2017-м исполнится 150 лет понятию урбанизм, введенному барселонцем Серда. Его концепция была нацелена на растущие города, бизнес-модель строилась на парцелляции, позволяющей определить ценность осваиваемых земель, снизить затраты на строительство улиц, а только потом уже строить дома. Сегодня, когда города выросли, мы говорим об их среде обитания. А для этого нужна новая модель, позволяющая управлять городом, трансформировать его в самодостаточную систему, чтобы дома производили энергию, люди пользовались общими автомобилями и так далее. Эта тема меня сейчас более всего беспокоит. Хотелось бы вообразить что Серда писал бы сейчас.


Висенте Гуайарт / Vicente Guallart // фото: Высшая школа урбанистики

Помимо прочего, вы известны и как специалист, активно внедряющий цифровые технологии в проектирование городов. Например, ваша мастерская цифрового производства FABLAB в IAAC. Будете ли обращаться к чему-то подобному в ходе преподавания в ВШУ?

Область интереса урбанистики все же не очень связана с прямым производством конкретных предметов. Тут есть свои сложные вопросы, требующие исследования, которых катастрофически мало. Наука о городах еще пока плохо развита. Впрочем, реальность ведь воспринимается нами одновременно в нескольких масштабах — это единственный способ ее по-настоящему понять. Так что, решившись заняться транспортной проблемой города, вполне вероятно, что вы обратитесь в какой-то момент к технологиям сбора данных (Big data. — ВШУ.). И вот тогда настанет время изобрести способ сбора и обработки этих данных. То есть переходить от масштаба города к масштабу конкретного предмета. Да, есть профессии и люди, которые по-разному называются в зависимости от размеров объектов, с которыми они работают: кто-то промышленный дизайнер, а кто-то строитель, один занимается региональным планированием, а другой городским. Я же все это называю архитектурой — любой проект, изменяющий среду.

Еще один важный момент. Наше поколение было не довольно предлагавшимся подходом к образованию. Тогда много говорили, но редко что-то делали физически. Нам же хотелось именно делать. Делать и делать! Собственно, ради чего существует FAB LAB в IAAC. Лаборатория — уже большая сеть, существующая не только внутри образовательных институций, но и в качестве районных мастерских.

На лекции в Москве вы говорили, что только в Барселоне таких уже семь. И все же, мне кажется, что большинство людей не стремятся производить что-либо сами, человечество достаточно лениво.

В 1990-х мы стали говорить о движении от индустриальной экономики к экономике знания. Что это значит? Рабочий индустриальной эпохи весь день производит одну и ту же деталь/элемент, то, что теперь делают роботы. Люди же получают большую свободу выбора, в том числе в плане производства. Они могут сделать свой стул вместо того, чтобы идти в магазина Ikea.

Однако создание чего-либо руками сильно отличается от получения предмета из 3D-принтера.

Конечно, в то же время открывается перспектива массового освоения проектного метода. А он подразумевает и навык взаимодействия: одни сильны в формообразовании, другие в технологии. Их сотрудничество дает хороший продукт и способствует инновационным прорывам.

В 2010-м году мы полностью изготовили дом FABLABhouse. Мы сами делали электронику, солнечные панели, мы резали дерево, в общем сделали все. Это было невообразимо: представьте 50 молодых людей создали дом с их собственным дизайном своими собственными руками. Они освоили этот навык самостоятельного создания вещей по необходимости в любой момент жизни. Именно так, к примеру, формируются сообщества. Да, каждый из нас не должен производить все. В сообществе мы можем заниматься тем, что интересно и умеем, совместно закрывая все потребности, то есть самоорганизоваться.


Висенте Гуайарт / Vicente Guallart // фото: Высшая школа урбанистики

А есть ли необходимость в том, чтобы не только специалисты понимали устройство производящего 3D-принтера, своего сообщества, города?

Тут подойдет аналогия с телефоном, который используется людьми, просто потому что звонить по телефону — норма. Некоторое время назад в Барселоне была внедрена система общественных велосипедов, 6-7 лет назад — у нее огромный успех. То есть при внедрении чего-то несущего пользу оно очень быстро становится естественным и люди осваиваются. Современный город как раз имеет вполне рациональное устройство: сетки квадратные, сетки круглые, эти структуры легко осваиваемы и способны к переиначиванию под любые требования.

Структура Барселоны создана более 100 лет назад, когда не было никаких машин, которые появились позже. А сегодня мы обсуждаем сокращение их количества и возвращение в город природы. Город является экосистемой, постоянно меняющейся — здесь есть и экономический рост, и рост населения... То есть любой проект — определенное допущение, мы не мыслим город как скульптуру.

Принципиальна ли для такой городской системы политическая открытость?

Политика оказывает влияние, но также и университеты, и бизнесы. Свои проблемы есть везде: в Греции, в Барселоне, в Катаре. Это не должно останавливать нас в работе с городами.


Беседовала Мария Фадеева, координатор Центра авангарда библиотеки «Просвещение трудящихся», преподаватель архитектурной школы МАРШ.

Висенте Гуайарт посетил Москву в июле 2015 года по приглашению Высшей школы урбанистики. В рамках своего визита испанский архитектор выступил с несколькими лекциями.